У понеділок, 1 лютого, у Донецькому міському суді Ростовської області відбувся другий допит народного депутата від «Батьківщини», члена ПАРЄ Надії Савченко, яка незаконно утримується в російському СІЗО.
Зокрема українська льотчиця детально описала події 17 червня 2014 року.
Нагадаємо, як зазначав один з адвокатів української льотчиці Микола Полозов, його підзахисна даватиме свідчення російською мовою, «щоб не затягувати час суду».
Подаємо розшифровку свідчень Надії Савченко із зазначенням реального часу.
11.17
Суддя попереджає Надію Савченко, щоб вона не ображала суд і «не читала йому нотації».
«Я вас поняла, моя реакция будет только ответом на ваши действия», – відповіла підзахисна.
«Я в прошлый раз делала заявление, что напишу жалобу на действия суда уполномоченному по правам человека в Российской Федерации», – нагадує Савченко і зачитує свою заяву на ім’я Елли Памфілової.
11.24
«Уже второй раз я вынуждена обращаться к вам на одну и ту же тему – ущемление украинского языка в России. В прошлый раз конвойный назвал его «чурбанским». По моей жалобе проводилась какая-то проверка, но о результатах ее я не знаю. В этот раз ситуация еще более вопиющая — подполковник Кузнецов и капитан Юношев возражали против приобщения материалов, которые привезли с собой свидетели, граждане Украины, на том основании, что они написаны на украинском языке. При том, что переводчик в суде устно перевел все документы. Но коллегия судей с ними согласилась», – йдеться в заяві Савченко.
Невже в бюджеті немає грошей на перекладачів, дивується вона.
«Если бюджет РФ так скуден, я напомню, сколько денег я сэкономила российскому бюджету, когда четыре месяца отказывалась от пищи. Сейчас еще один месяц я принимаю только лечебное питание для сохранения жизни, приобретая его за свои деньги», – пояснила в заяві підсудна.
Савченко попросила Памфілову вжити заходів за її заявою та хоч раз особисто приїхати до суду. Вона також клопоче про залучення її скарги до матеріалів.
11.31
Клопотання підзахисної суд все ж таки долучив, проте, на думку судді, права Савченко не порушуються.
«Свои показания я буду давать на русском языке, – каже Надія українською мовою. – Перехожу на русский. Я хочу сразу сказать, что каждое моей слово будет правдой. Я, конечно, хочу суд снова попросить дать мне детектор лжи, но вы снова откажете».
Савченко просить не перебивати її, коли вона даватиме свідчення.
11.34
«Упустим момент где родилась, а где крестилась. Это допрос, а не исповедь. Но я вам могу рассказать о моем отношении к русскому языку. В детстве, когда в садике мне приходилось говорить на украинском, я слышала вопросы «Ты что, из села»? И это в Киеве, столице Украины. Я могла защитить свою позицию: я говорила на украинском потому, что это мой родной язык и он мне нравится больше русского. Я ходила в единственную украинскую школу – единственную в Киеве.
Но я никогда не питала ненависти к русским или русскоговорящим, мне всегда было все равно, на каком языке говорит человек. Я только против того, чтобы меня заставляли говорить на русском. Сейчас меня все время заставляют – все документы, вся переписка в СИЗО только на русском, украинский запрещен. Даже во время свиданий с родными меня заставляют говорить на русском, потому что те, кто меня подслушивает, должны понимать. Каждое свидание я борюсь за то, чтобы говорить с родными на родном украинском», – розповідає Савченко.
Вона нагадує, що всі свідки-українці могли говорити або хоча б розуміли російську мову.
Фото: Антон Наумлюк
Фото: Антон Наумлюк
11.47
«В армию я призвалась в 1 октября 2003 года. Призвалась я потому, что хотела летать. Но в Украине, чтобы женщине стать летчиком, она должна хотя бы год прослужить по контракту», – каже підзахисна.
П’ять місяців Савченко служила на вузлі зв’язку в залізничній частині, «но развернуть полевой пункт связи не могла, этому меня не учили». Потім перевелася в Житомир у повітряні війська, де спочатку була рядовим, а потім перевелася на посаду оператора ПТУР – за її словами, він керувався допомогою дротів. Для наведення на ціль там необхідна пряма видимість і не потрібні координати, нагадує вона. Потім Савченко пройшла «переподготовку на Ирак».
«Меня учили управлять БТРом, «Уралом», ЗИЛом, из вооружения мы изучали АК, СВД/ Пару раз стреляли, и то, меткостью я не отличилась. РПК, АГС – это станковый гранатомет, а из ПТУРа я не стреляла ни разу — говорили, что выстрел стоит как «Жигуль» и на это никто не тратил денег. У нас был-зенитно-ракетный взвод, но сами мы с «зениток» никогда не стреляли. В военном билете записано: «Прошла переподготовку на специальность стрелок». «Стрелок именно из автомата», – наголошує Надія.
За словами Савченко, служба в Іраку тривала півроки, «это была миротворческая миссия, организованная Украиной». У десанті в підсудної було 68 стрибків, згадує вона.
11.52
Повернувшись з Іраку, Савченко поступила в Харківський інститут ВВС.
«У меня были полеты», – Надія перераховує літаки з практичними і теоретичними польотами.
«Затем отправили в вертолетный полк. Специальность моя – штурман-оператор МИ-24, это летчик, который ведет расчет. Летать могу днем и ночью в разную погоду. Дальше у нас был Майдан. Я скажу только одно – это абсолютно не дело России, это наше внутреннее дело, и то, за какие идеалы я выходила туда, я уже неоднократно говорила, и это не дело суда. В этом нет никакого преступления, как бы ни хотели русские СМИ и русские власти. Майдан я опущу. Перейдем сразу к Крыму. В этом суде меньше всего хотели задевать тему Крыма. Это очень важно. Когда начался захват, аннексирование, оккупация русскими войсками Крыма…» – , почала говорити Савченко, але суддя її перебив, зазначивши, що в них Крим за кримінальною справою не проходить.
«У нас проходит мой рапорт. И я буду говорить о Крыме. Я просила меня не перебивать. Я буду говорить об этом в своих показаниях», – каже Савченко.
Вона розповідає, що їхня частина була в Бродах. Ескадрилья відлетіла на дислокацію ближче до Криму.
«Они звонили с Крыма днем и ночью каждый день. Они звонили с криками «Что вы там творите? Что нам делать? Напротив стоит пацан русский, с которым мы были в Керчи на учениях. Каждый выходил из этой ситуации по своему», – згадує льотчиця.
12.01
«Мне это все было очень больно. Я понимала ребят, я понимала, что никто не хочет просто убивать, как вам кажется. Но вопрос выбора – защитить свою землю, защитить свою страну… Я начала писать рапорта, раньше такие называли просто «прошусь на фронт». Всего их было пять. Рапорта начались с Крыма», – каже Надія.
Савченко попросила відправити її в зону АТО, їй відмовляли то на підставі того, що в АТО вистачає людей, то нібито через те, що у неї не вистачає підготовки, то «слабкі морально-психологічні навички».
«И вот на последний отказ я написала рапорт, который вы приобщили к делу. Уже начался Донбасс. Я просила, если у меня не хватает навыков, то отправьте меня в любую пехотную часть, или увольте с армии вообще. Пойти добровольцем меня никто не остановит», – згадує підзахисна.
Савченко розповідає історію про те, як льотчики летіли з Криму, «ось це був подвиг», як вони різко взяли і полетіли, а росіяни не наважилися їх збивати.
«Летчики оставили там все – и семьи, и деньги. Их стали преследовать, женщин выбрасывали из общежитий — это был ужас, который я слышала по телефону. Другие звонили, просили не считать их предателями. Пацаны в трубку рыдали, я понимаю, чего стоят мужские слезы. Предательство родины тяжело пережить, но их родина – это Крым. Они не смогли его защитить. Им было больно, мне было больно вдвойне. Что касается моих отпусков. Вы все выражали, как это… Ухмылки и недоверие, когда я говорила, сколько отпусков у меня было. Я вам расскажу, что такое отпуска у летчиков», – каже Надія.
Вона пояснює, як у льотчиків розподіляються відпустки: тим, хто не відгуляв свою відпустку, не дозволяють літати – вважається, що льотчик не відпочив. За бойові чергування давали додаткову відпустку.
«Так вот, у меня за год было 180 суточных дежурств. По месяцу суточных дежурств — это мы Януковича так охраняли, чтобы вы понимали. Дачки его. Это была грандиозная переработка», – каже Савченко. У рахунок цих відпусток вона і брала відгули, під час яких їздила в АТО добровольцем.
«Я сейчас уже не могу подсчитать точный график, когда я и где была. Ну это можно посмотреть по биллингу. Что я наблюдала в Славянске и Краматорске? Я наблюдала захват аэродрома и захват техники в Новочеркаске. С одним «с», украинском», – зазначає вона.
12.11
Надія розповідає, як навколо аеродрому розпочали підпалювати дерева. Його охороняли внутрішні війська.
«Собрались люди, заранее развернули плакат «Не стреляйте в мирных краматорчан», никто ни в кого не стрелял, вокруг бегала российская пресса. Тут выбегают какие-то люди в камуфляже, и начинают стрелять беспорядочно по аэропорту. И кто-то из солдат в охране, «зеленых», сделал несколько выстрелов в ответ. Люди на машинах сразу же уехали. Никто не упал, я была в этой толпе сама, я все видела. Вот эти вот провокации, эта новая супер-стратегия Путина… Она даже не новая – Гитлер для захвата рейнских областей использовал такую же подлянку. Мы не были готовы к такому», – повідомляє Савченко.
Після цього вона повернулася до своєї частини в Бродах. Надія згадує, що могла, напевно, ще на Майдані зустрічатися з Мельничуком, але все одно тоді не знала його особисто. Але він міг бути серед людей, яких вона там бачила.
«После того как милиция и все внутренние подразделения дискредитировали себя на Майдане, многие начали кричать, что под мусоров мы не ляжем. Это было не очень разумно, на мой взгляд, но так повелось», – Савченко згадує, як створювалися добровольчі батальйони.
Може вони спочатку і створювалися під юрисдикцією МВС, каже вона, але це відразу було незрозуміло.
«Главное, что бойцы шли, зная, что они будут воевать как армия, а не как милиция», – каже вона.
12.20
«Марецкий рассказывал, что я его избивала где-то в батальоне «Айдар», но тогда меня и рядом там не было. В свой последний же отпуск я поехала в Киев, затем в Старобельск – в расположение батальона «Айдар». Это палатки, которые находились в развалинах какого-то цеха. Там не было казарм. Приехала я туда без своего штатного оружия, это понятно. Я взяла с собой документы, которые в рюкзаке были. Когда выступали тут ополченцы, они рассказывали, что у всех были инструкторы, чтобы они не убились в первом бою. Я не скажу, что я прямо инструктор, но каждый солдат может поделиться своим опытом. И я им рассказывала, что могла. Я была не единственным инструктором там. Кем я была в батальоне «Айдар»? Да никем не была. Я была военнослужащей части в Бродах. Я уже объясняла суду, что перевод – дело очень долгое», – далі розповідає Надія і зазначає, що в «Айдарі» вона залишалася до кінця відпустки, 15 або 16 червня 2014 вона закінчувалася.
«Но перед концом отпуска у нас были дни достаточно напряженные. Наша задача была построить охрану и оборону базы, этим мы и занимались. Они там у себя строили, можно сказать, мы у себя. Оборона строилась очень медленно, – говорит она. – Перед боем 17 июня шли уже почти пятые сутки без сна. Ребята стояли на блок-постах. Да, еще – у «Айдара» не было оружия у всех, не говоря уже о бронежилетах или бронетехнике. Это было у группы войск, которые стояли там, а это было просто пехотное подразделение из добровольцев, которые не побоялись отдать свои жизни за Украину. Оружия не хватало. Автомат, который я взяла, был чей-то. После освобождения города Счастье там действительно были разбиты посты. Синяговский говорил, что им приказывали общаться с людьми вежливо. Меня в Ираке учили, как работать на блок-постах и я ребятам объясняла, как общаться, как пересаживать людей в другую машину, если ты не можешь ее пропустить – таксистов луганских, которые все шпионили, никто не пропускал.
То, как вы пытаетесь здесь судить войну, меня приводит в ужас. лучше бы меня судил трибунал. У вас абсолютно переворачивается весь смысл того, что происходило. Вы говорите о военных как о преступниках – военные не преступники. Мы не говорим об отдельных военных преступлениях, которые случаются. Вы не говорите о Ветеранах Великой отечественной, что они убийцы?» – звернулася Надія до суду.
12.26
«Итак, подходим ближе к 17 числу, – продовжує підзахисна. – Давайте, если вас что-то заинтересовало в моем рассказе, давайте вы сейчас их зададите, чтобы я не сбилась?»
На питання Фейгіна про присягу і про те, що в звинувачувальному висновку сказано, ніби вона була у відпустці і тому не могла виконувати присягу, Савченко пояснила, що захищати Батьківщину потрібно тоді, коли тебе застане нападаючий ворог.
«Бред несет обвинение, – каже Надія. – Присяга дается один раз на всю жизнь. Я и сейчас исполняю присягу, данную своей родине – Украине».
13.02
Після перерви Микола Полозов повторив своє питання про ставлення Савченко до росіян і як воно змінилося після подій у Криму.
«Никак не изменилось. Я уже говорила, что нет плохих народов, есть плохие люди. Меня задевает только то, когда меня заставляют разговаривать на чужом языке. Украинский язык на Украине всегда ущемлялся русским имперством. И я всегда буду остро реагировать, когда будут называть Украину «республика Украина», когда она Украина. Я всегда буду остро реагировать, но я не считаю, что за это можно убивать», – висловила свою думку українська льотчиця.
Полозов запитує про Майдан, суддя його питання знімає, Надія вказує, що слідчий Маньшин якраз про Майдан її дуже докладно розпитував. Полозов переформулював питання.
«После моего похищения, в России меня допрашивал следователь Маньшин, почему-то его очень интересовало происходившее на Майдане и расположение войск в зоне АТО. Я рассказывала ему, что была лишь одним из миллиона, которые вышли против этой власти. Мы устали жить при коррумпированной власти, мы устали жить, когда нас топчут и обкрадывают, меня лично задевало, что Янукович распродал армию. Мы все настолько устали и теперь хотим построить совестливое, честное государство, где мы могли бы называться украинцами и разговаривать на своем языке. Я думаю, что так же и россияне устали. Можно сказать, что это борьба бедных против богатых, против зажравшихся. Я Маньшину привела два случая, когда в одном я защищала сотрудника правоохранительных органов, в другом я защищала народ. Надо защищать того, кто слабее. Я закрывала «ввшников», когда на них напали. В другой момент мы с сестрой держали щиты, когда «Беркут» шел, да, мы уже бросали булыжники, я бросала коктейли Молотова на водометы, по стали. В день, когда была стрельба, я была с медицинской сумкой и оказывала помощь и тем, и другим», – пояснює Савченко.
Фото: Антон Наумлюк
Фото: Антон Наумлюк
14.19
Засідання триває. Савченко продовжує давати свідчення.
«Я хочу еще для суда пояснить о боевой летной подготовке: стрельба из пулемета у меня на «четверку», пуск ракеты – на «пятерку», но боевых вылетов у меня нет. Я не летала и не стреляла по живым людям с вертолета. И этим мы закончили», – каже вона.
Савченко пояснює, що вона затрималася після закінчення відпустки, бо в Луганську і в околицях йшли бої.
«Были реальные приоритеты и армейский дебилизм, если можно так сказать, отходил на второй план», – пояснює вона.
За Надією з Києва на машині приїхала сестра. Свої речі Савченко склала в два рюкзаки і поклала його до машини.
«Один рюкзак мой командировочный, он у меня всегда был собран , там даже был летный шлемофон. Плюс, там была запасная форма и так далее. Второй маленький рюкзак был серого цвета с малиновыми вставками. Вещи мы сложили еще вечером 16 июня и собирались утром 17 июня выехать. Ночевали мы на турбазе в каких-то домиках, это была передислокация «Айдара» из Старобельска в счастье», – розповідає підзахисна.
Вона дістає намальовані нею схеми.
«Дело в том, что летчики перед каждым полетом рисуют маршрут и данные полета. И выучить его практически наизусть. Я могу нарисовать все полеты, где когда-нибудь летала», – додала вона.
14.26
Захисники Савченко передають суду і прокурорам ксерокопії чотирьох схем, п’яту схему Надія намалювала тільки вчора. Вона притуляє малюнки до скла «акваріума», щоб усім було краще видно. Вона показує на схемі Щастя і місце дислокації «Айдара».
«Проснулась я там в 6 часов утра. Получила от командира «Айдара» звонок, что начался бой в районе гольф-клуба. Я разбудила всех, кто здесь дислоцировался, сказала где бой и как нужно выдвигаться», – пояснює вона.
Разом із сестрою вони сіли в машину і попрямували до позицій українських військ. Савченко показує дорогу від Щастя до моста через Сіверський Донецьк.
«Этот блок-пост раньше принадлежал сепаратистам. С 17 июня он был занять украинцами. Там будка ГАИ – это то место, где я взяла карту. В этом домике ГАИ находился уже украинский медпункт, было много раненых, – каже льотчиця. – Это были ксероксы карты, сложенные два листа А4. Я люблю путешествовать по Украине, и была во всех райцентрах, кроме Луганска. Вот так получилось. Поэтому я взала карту, чтобы там ориентироваться. Карты были у меня в разгрузке. Разгрузка типа лифчик. Тут на ребятах другого типа разгрузки, показать не на ком».
14.35
Карта, яку взяла Савченко, була захована в клапані у великій кишені на грудях.
«В разгрузке было две радиостанции, они находились внизу в кармане, под грудью. Они были почти нерабочие, без зарядки уже пару дней, дальность действия у них была максимум километр», – поясняет Надежда.
Із собою в неї також був один ніж за поясом на спині, в рюкзаку лежали краплі, в розвантаженні ж якісь дрібні гроші, таблетки, телефон, сигарети.
Далі розповідь про те, що на голові була косинка кольору хакі, жовта бандана на шиї. Із собою був автомат АК калібру 5,45. У маленькому рюкзаку було 400 гривень, документи, 4 блоки сигарет («все дісталося сепаратистам»), рапорту, флешки, якийсь дезодорант («чоловічий, як усі згадували, так, не користуюся жіночої косметикою, якось в армії не звикла»).
«На карте что я увидела? Она была сепаратистская, и там были отмечены позиции сепаратистов, на тот момент уже не актуальные», – Савченко показує, якими квітами вона позначала на мапі долини і низини.
«Рядом была высота, дом с красной крышей, за ней дачный поселок. Там по карте у них был пулемет на газели, «Утес», как они говорили. Мы проехали с сестрой дальше по дороге. Мы приехали в Р2 – Рубеж, – показує она, – Здесь уже было расположение украинской техники. Вы по космическим снимкам видели, где тут стояли гаубицы, Д-30. Где-то в 7:10 мы с сестрой подъехали туда на машине. Дальше я шла пешком, это в кружочке цифры на карте. В Веселой горе мне командир «Айдара» сказал, что он отправил группу людей, человек 15. Я пробежала, в 7:15 я догнала людей и отправила их обратно. Мы вернулись на первую позицию где-то в 7:25».
14.50
«Некоторое время я находилась в этой позиции. Нам был дан танк, чтобы выехать на разведку в гольф-клуб, перед этим туда ушли БРТы. Выехали где-то в 8:30. «Позиция 2»: мы проехали сам комплекс гольф-клуба, там была небольшая перестрелка. Мы просто зачистили его. Где-то 8:40 мы туда приехали, 8:55 уже выехали на основную дорогу Луганск-Счастье. Оттуда я дозванивалась командиру «Айдара», сказала, что в гольф-клубе чисто, нужно делать разведку дальше. В 9:02 танк уже рванул дальше. Тем, кто был на броне – это Полтава, пять челвоек – я кричала, чтобы они с брони слезли. Но танк орет так, что не докричишься. Он уехал, я дозванивалась комбату. Там на месте было две зеленых машины – салатовая и темный металлик зеленый. И одна желтая, похожая на маршрутку. В этих машинах были боеприпасы, 7:62 патроны. Почему я сказала, что из России? Потому что у нас они в цинках, а у вас уже в коробках», – докладно описує Савченко події, що сталися 17 червня 2014 року.
Незабаром українська льотчиця зрозуміла, що танк десь попереду підбитий. І приблизно о 9:10 вона вирішила йти в ту сторону одна, пішла у напрямку до Луганська. Перша схема закінчилася, передає копію суду.
«Теперь я попрошу дать мне карты, которые специально приготовили мои адвокаты. Это распечатки карт Google», – просить Надія.
На них – місцевість від Щастя до Луганська, пояснює адвокат Ілля Новіков.
Карту приліпили скотчем до стіни, Савченко передали лезерную указку.
14.59
«Вот этот маленький водоем, — показує Савченко лазерною указкою. — Это место, где мы проснулись. Вот пересечение с мостом, подъем на Веселую гору. От этой развилки до Луганска 6-7 километров. Вот это вот район гольф-клуба. Дальше, когда я пошла пешком, — Надія бере у Новикова збільшену карту гольф-клубу і показує, як вони зачищали його територію. — Мы там ездили не по всей территории, а только там, где затеян был бой. И вернулись обратно на дорогу. Дальше я начала двигаться в сторону Луганска, в район Стукаловой балки».
Савченко дістає другу схему.
Фото: Ілля Новіков
Фото: Ілля Новіков
«Где-то в этом месте посредине дороги между Стукаловой Балкой и гольф-клубом, находилась белая стелла, как обелиск в советское время. Возле нее я увидела, что там есть просека, и украинская артиллерия по ней, видимо, ориентировалась, и за моей спиной разорвался снаряд. И тогда я стала звонить», – говорить підсудна. Вона пояснює, що зв’язок був «переривчастим», і чому її сестра не може згадати такої розмови – мабуть, Віра взяла трубку, але сигнал вже не пройшов і Надія, за її словами, «говорила в порожнечу».
15.08
Військових ВСУ Савченко побачила, коли рухалася по узбіччю, близько 9:50.
«Я увидела человека в посадках. Он был ранен, у него была раздроблена пята ноги. Я ему наложила жгут. Рядом в лесу был его командир, они рассказали, что с двух сторон была засада. И вот на плане показаны люди, украинские военнослужащие, они были в кустах здесь, я их не видела. Сам же Руснак, и еще один, находились вот тут. Он вывел человека с осколком в шее, я сказала не трогать, потому что вынимать его должен только врач. Я вышла на позицию 3, начала звонить сестре. Не могла дозвониться и вышла на дорогу. С позиции 5, – Савченко показывает новую схему, — мне открылся такой горизонт: я увидела горящую технику, дым, два БТР или БПМ, плохо видно было. Потом уходила дорога чуть правее, если смотреть на Луганск. Там было что-то вроде окопа. Дальше, – она вновь меняет схему, – на позиции 6 меня ранило. Я в этом районе проторчала, наверное, минут 15, я звонила всем со всех телефонов по очереди — комбату и Вере, Вере сказала, что нужна машина, есть раненые, которых надо погрузить. Я дозвонилась до комбата и внимание, что я ему сказала – я сделала наводку, не корректировку, а наводку. Как нам сказал артиллерист, это называется засечка цели. Я сказала, что от поворота на Стукалову Балку метров 600-800 по обеим сторонам засада. Это я говорила. Если бы он услышал, это была бы засечка цели. Цели в районе Стукаловой балки, а не Металлиста, заметьте», – каже вона.
15.20
«На этой схеме показано, что помощь я вроде вызвала, сестра меня услышала. Я присела, отползла-упала, пару одиночных отстрелялась и отползла к раненому бойцу. Остатками своего медицинского пакета перевязала руку. Но машина просто пролетела мимо нас – я увидела, что там были Цунами и Лысый. Ну потом дальше то. что показали сепаратисты – что в машине нашли оружие, бронежилеты, документы мои офицерские.
Вот здесь я видела шиферный забор, о таком же рассказывал Руснак, что они пытались там укрыться. Не уверена, что это был обязательно тот забор. Дальше я начала двигаться от пункта 7, мое движение началось в 10:10. Я тогда запомнила время – когда звонила Вере, я посмотрела на часы, 9:40, это было там, где я говорила про взрыв. Я начала движение по полевой дороге. Цифра 8 – это горизонт холма. Теперь мы переходим на следующую схему. Все они ориентировали так, что юг вверху – потому что летчики держат карту как летят, и я рисовала по своему движению. Дальше полевая дорога, с позиции 8, где я была минут через пять – да, время по ощущению. На девятой позиции было три дерева, и где-то аж там, за пару холмов, была какая-то вышка – наверное та, на которую меня следователи пытались засунуть. Там я увидела, что были вакуумные упаковки от гранатомета. Вышел парень из-за деревьев, они меня увидели раньше. Позиция 2 – это позиция снайпера с СВД, он говорил, что видел меня метров с шестидесяти и держал на прицеле. Парень сказал «вот ты и попался», дальше мы пошли вдвоем. У второго дерева я увидела остатки боеприпасов, у третьего уже люди носили боеприпасы, на них были георгиевские ленты. Это были сепаратисты. Позиция 10 – это взятие меня в засаду», – Савченко показує, де на картах Google ті місця, які вона зараз показувала на своїх схемах.
«Смотрите, тут видна основная дорога и очень хорошо видно, как начинается полевая дорога, – показывает она лазерной указкой. – Мы застряли где-то перед поворотом. ополченцы расположили свою засаду где-то в этом районе, не у самого поселка Стукалова Балка, но близко. Они рисковали тем, что могли быть попадания в жилой сектор».
15.35
«Позиция 10 и взятие меня в плен. Вот пунктиром показан сектор обзора – попал БТР, попала машина моей сестры, попала машина, на которой меня потом увезли, она был с чем-то белым и зеленым, стояло под листвой», – Савченко показує на роздрукованому Новіковим кадрі з відео, що це був зелений УАЗ Прикордонслужби.
Вона показує фігури на схемі.
«Вот это я, вот парень, который меня взял, вот снайпер. Вот этот человека меня обыскивал, а этого называли «Кэп», он стоял вытаращив на меня глаза. Была девочка с косичками, которая говорила, – Савченко спеціально говорить тоненьким голосом. – Какие берцы, всегда такие хотела». Парень сказал ей «Хотела – получишь», сбил меня с ног и попробовал снять берцы, но не сумел. Да и как бы она их надела, у нее нога 37 размера. Такой пример мародерства, в общем».
Поряд із Савченко були й інші полонені.
«Меня начали мародерить, у меня позабирали всё. Я увидела тут вот УАЗ «Патриот» и машину сестры. Там же увидела Лысого и Годзяковского. Здесь на самом деле стоял БТР. Машину моей сестры мародерили. Там же я увидела Егора Русского. Я видела, что достают рюкзаки с возгласами «О, рюкзачок-то классный, америкосовский, себе возьму!». Конечно, классный. Потом кто-то вскрикнул «О, да это офицер!». Чтобы вы понимали, происходило все очень быстро, вот это до десяти минут. Люди прибегали-убегали, спрашивали «Кто она? Снайперша? А пальцы посмотри», стандартные наборы фраз. Когда этот, снимавший с меня берцы, начал стягивать их, они поняли, что я на них смотрю – и подняли мне платок на глаза. Я без повязки там была минуты три всего. Обыскивал меня человек в кепке которого я тоже считаю гражданином России, он ни черта не понимал, что я говорю. Начали кричать: «Быстрее, быстрее увозим ее, пока ее не отбили». Меня подняли, повели. По ощущениям меня тащить начали влево. Посадили меня в эту машину. Я чувствовала сзади еще одного человека, может там был еще кто. Когда Кэп, как он сказал, сел в машину, он бил меня прикладом по голове в багажнике. После этого меня увезли в Луганск», – згадує Надія.
16.24
Засідання триває. Савченко повідомила, що показала не зовсім точне місце в гольф-клубі, показала правильне місце на карті. Для протоколу вона пояснила деякі свої позначення, які вона перенесла зі своєї схеми на карту Google.
Ілля Новіков перерахував для протоколу кадри з відео, які згадувала і використовувала для розповіді його підзахисна і показує роздруківки. Їх долучають до справи як пояснення до розповіді Савченко.
Надія повертається до четвертої схеми, де вона вже взята в полон.
«По ощущениям это было где-то около 10:35. Везли меня в Луганск минут 20. Меня вывели, посадили в спортзал, сняли повязку с глаз. Это было где-то 11 часов утра. На их часах было 12 часов – мы уже выяснили, что живут они почему-то по русскому времени, хотя вся Украина живет по киевскому. Пока у меня были завязаны глаза, я слышала, что ребят уже провели куда-то. Пришел Плотницкий. Они установили камеру, мы смотрели видео, я рассказывала, где там кто стоял, где был начальник охраны, чеченец. Там я увидела, как заводили Лысого и Цунами, мы не подали виду, что друг друга звали, и правильно сделали, – розповідає льотчиця. – Если бы мне дали программу Google Earth, я бы вам нашла этот военкомат и дорогу, как меня везли туда. Конечно, если правда суду интересна. Но вот то, что я запомнила и как я нарисовала. Здесь, когда меня привезли, я увидела серый бетонный забор. Штаб, здание белого цвета. Здесь было много ящиков боеприпасов, еще не распечатанные. В туалет меня водили сюда, в баню. Что было за забором, я не видела. С этой стороны я увидела очень странную церковь – она была жутко розовой, с очень красным куполом и я не увидела, был ли на ней крест. С этой стороны была лесополоса и слышалась трасса, я подозреваю, что именно по ней меня привезли в военкомат. Здесь, когда меня уже вывозили, я увидела обычную военкоматную сборку. Курилка была напротив здания штаба, когда меня водили в туалет, все с курилки сбегались на меня поглазеть».
Фото: Микола Полозов
Фото: Микола Полозов
16.31
«Переходим к 23 июня. Все люди, которые там со мной разговаривали, говорили мне, что я буду в России. Плотницкий приходил ко мне, не каждый день, но часто. Позвонить мне давали два раза.
Вот еще по 17 июня хотела сказать. У меня и у вас есть биллинг, там по вышкам суд уже должен бы был разобраться, какая вышка меня могла ловить и в какой точке я находилась. То, что сестра сказала, что в 10:35 связь прервалась – так она и прервалась, телефоны мои выключили. И биллинг это показал. А другой телефон белый, «Лайф», у меня остался и когда меня допрашивал Плотницкий, он зазвонил. Плотницкий сказал: «Это что, мои тебя так обыскивали?» Телефон забрали. Плотницкий стал сбрасывать. И потом туда вбежал сепаратист и стал кричать «Кто такой Хомс?!» Я сказала, что сестра и он побежал ей рассказывать, как вырежет мою сестру.
На Sony Ericsson у меня есть найклейка, хотя я их действительно не люблю, – клеверовый лист. Мы ходили когда-то на день Святого Патрика и она мне понравилась. Телефоны были простые, кнопочные, и слава Богу, они на них не позарились», – розповідає Савченко.
У зоні АТО, як пояснювала раніше Надія, вона користувалася двома телефонами, один з яких був з двома сім-картами, щоб мати можливість користуватися зв’язками всіх операторів.
16.40
Савченко описує події, що відбулися 23 червня.
«Около 5 часов приехали две машины, «четверка» и что-то с внешностью «Нивы». Посадили в машину. Но перед этим я видела, как Плотницкий подошел к водителю «Нивы» и передавал ему файл с моими, видимо, рапортами и моим телефоном Fly. Водитель был крупный, толстый человек с упитанным лицом, заросший, бородатый. Он был одет в бронежилет 6 класса, с ленточкой сепаратистов, в цифрованном камуфляже и с автоматом. Он заходил ко мне в плену. Многие из тех, кто тут был свидетелем, заходили ко мне. Но многих нам тут не показали просто», – каже вона.
На машині Савченко вивезли через ворота, на яких були заварені українські тризуби, поверх яких намалювали червоні зірки та георгіївські стрічки.
«Мы поперли по «встречке». Как-то обогнули разворотный круг и помчали. Единственное, что я успела увидеть, это то, что мы едем по направлению к Донецку. Что меня уже не обрадовало. Дальше уже без схем. Ехали мы всякими там селами, у поворота на Красный луч, который был вправо, мы повернули влево. Ехали минут сорок. Приехали и повернули на глухую дорогу, редко обсаженную тополями. Она вела вверх на какую-то гору, на какую-то шахту. Водитель «четверки» сказал, что он не проедет, и меня пересадили в «Ниву». Тот, что сидел со мной и представился замполитом, он звонил в «Ниву» и спрашивал: «А когда ей завязывать глаза?». Ему сказали: «Вот сейчас завязывай и пересаживай». Мы поехали вверх и выехали на какую-то поляну. В этой желтой повязке если солнце светит, можно довольно-таки неплохо видеть. Дальше они сказали, что не проехать – там окопы, и что «они сами подойдут». Мы простояли где-то семь минут. Подходят две тени, к ним вышел сразу водитель, меня вывели с машины, отвели в сторону. Луганские ополченцы поздоровались с теми, кто пришел. Эти два были уже русскими», – розповіла Савченко.
17.24
Фейгін зазначає, що сьогодні суд не відхилив ще жодного клопотання і пропонує закінчити день на такий же ноті.
«Такого не было еще. День чудесный!» – сміється Савченко.
17.35
У Новікова ще одне клопотання – про виклик старшого слідчого з особливих справ СК Росії Дмитра Маньшина. Допит необхідний, зазначає адвокат, у зв’язку із заявою Савченко про те, що Маньшин фальсифікував матеріали справи, протоколи допитів і супутні матеріали.
17.47
«Я имею право сказать, что Маньшин преступник и что он виновный. Пригласите Маньшина и мы устроим тут дебаты», – заявляє Савченко.